и одновременно ему удавалось различить слова. «Золотая Колыбель», — сказал скрипящий женский голос. Манкур молчал. Белокун не вмешивался. В сознание залез кто-то третий. Перед внутренним взглядом Талавира всплыла золотая маска духа из Кара-Меркита. Он сошел с ума под влиянием суура? Это яд Гули или прикосновение демоницы, как предупреждала Ма? Затуманившимися глазами он посмотрел на синекожу. Женщина молчала, прикрыв рот руками, и удивленно таращилась.

«Золотая Колыбель», — разразился в его голове насмешливый женский смех. Вокруг потемнело, и Талавир, теряя сознание, повалился на матрас.

Сражения богов. И Киммерик получил своего бога. XV век. до н. е.

С той ужасной ночи Амага запомнила немногое. Ее отец кричал, как и другие мужчины. Кастор вцепился в мачту и молился Посейдону. За несколько часов до того, как Гелиос отошел, они успели увидеть берега мечтательной бухты Ктенунт.

Отец хотел воздать должное богам, но они отказались принимать. На Понт упала тьма. Ветры устроили соревнование за лодку. Черные крылатые кони повелителя моря ударили в борта. Мачта заскрипела. Их наклонило. И Амагу смыло бы со скамейки, если бы не сильная рука отца. Он схватил ее за плечи и толкнул к ящику под овечьей шкурой. Там уже плакал Тарг. Амага вцепилась в род и приказала брату молиться. Амфоры стучали о борта ящика. Темная вода лилась в щели.

От страха и стука крови Амага почти не слышала звуков бури. Она молилась, хоть и знала, что ее никто не услышит. Боги наказали их за дерзость.

Однажды оракул сказал, что она станет царицей далекой земли, и в это пылко поверила ее мать. Она была из рабынь и чувствовала вину перед дочерью.

Как полукровка Амага могла рассчитывать на брак разве с такой же нечистой кровью или могла стать рабыней. Но такую ошалелую, как любила говорить няня, не возьмут даже с доплатой. Амага имела безудержный нрав и к материному «главное — выжить» добавляла «выжить и отомстить всем, кто тебя обижал». Многочисленные тетушки отчества не забывали напоминать, что она полукровка и позор их филиала. Поэтому ее список для мести был всегда открыт.

Но матери выжить не удалось. Она умерла, рождая Таргу. Отец так и не смог прийти в себя. Он все рассказывал о сказочном Херсонесе, где они смогут начать новую жизнь. Несколько лет откладывал деньги. Никто из филы не хотел занимать такое безумие. Понт Евксинский был проклятием их семьи. Уже взял всех старших братьев отца и когда-то припнул к их берегам корабль с матерью Амаги. Наконец отец собрал корабль и отправился в путь.

Но тетушки, наверное, были правы. Море показало свою силу. Амагу тошнило от страха и качки. Лодка взлетела на очередном валу. Девочку вдавило в стены. Под ней слабо вскрикнул Тарг. А потом лодка бросила о скалы.

Амага расклеила глаза и чуть не ослепла от яркого солнца. В спину впивались острые камешки. Губы запеклись, а кожу стянуло от соли. Ее рукой мимо краба. Тело стало настолько тяжелым, что пришлось напрячь все мышцы, чтобы сбросить бесстыдное животное.

Она несколько раз сжала ладонь и поняла, от чего заныло в груди.

Руки Тарги не было. Преодолевая слабость, Амага поднялась. И это было ошибкой.

Над ее головой раздался грубый мужской голос. Она не поняла слова.

Мужчина мало походил на человека. Его лицо покрывала татуировка, а на плечах болталась звериная шкура. Амага попыталась закричать, но из горла вырвались только кашель и струйка воды. Тогда она наскребла горсть камешков и из последних сил бросила в уродину. В его глазах мелькнула тень изумления. Он не ожидал сопротивления. Человек сгреб ее, как маленького ребенка, и закинул на плечо. Амага чуть не задохнулась от вони. От него пахло, как от собаки. Она попыталась отбиваться, достала зубами большое волосатое ухо, и в этот момент варвар ударил ее по голове. И мир снова потемнел.

* * *

Второй раз Амага открыла глаза, когда ее губы смочила вода. Над ней склонилось лицо отца. А потом подбежал Тарг. Она подумала, что попала в Элизию и наконец увидит маму. Но уже через мгновение разочарованно сомкнула глаза.

Спаслись почти все. Только Кастора унесло море. Отец сказал, что это плата за их спасение. Кастор был тем, кто говорил с богами.

— Теперь боги нас точно не услышат, — сказала Амага, оглядывая место, где они оказались. Глубокий каменный мешок и с круглым входом высоко над головами. Тени зашевелились. Дерево со странными листьями, росшее над ямой, закачалось. Амага подумала, что мир наверху совсем чужд.

— Где мы?

— Не знаю. — Отец посмотрел на Амагу и прижал к себе Таргу.

Мальчика испугали слова сестры. — Мы не так далеко от наших богов. Это точно

Херсон. Возможно, нас унесло севернее и мы оказались в землях

исидонов или гипербореев? Я предложу выкуп. Всё будет хорошо.

На его лбу набухал след от удара. Амага увидела, что он сам в это не верит. — А если это кибериан? — прошептал один из моряков, вспомнив

истории о мифическом народе.

Торг заплакал.

— Не пугай детей, — осадил его отец. — У них были человеческие головы. И язык. А у кибериан на плечах головы.

Отец ошибался.

Они сидели в яме три круга солнца. Дважды в день дикари спускали затхлую воду и еду. Чаще это была рыба, однажды коснутое скверное мясо.

Отец кричал и умолял поговорить. Он обещал все сокровища цивилизованного мира.

Но варвары не реагировали. До пленных доносился запах огня, стук

инструментов. Отец убеждал, что эти звери не используют железные орудия. Он молился. Каждую ночь, даже когда думал, что Амага не видит.

— Боги нас не слышат? Это правда? — прошептал испуганный Тарг. У него были светло-янтарные глаза, как у мамы. А у нее — зеленые, как у отца. Даже цвет глаз брат у нее отнял. Мать вырвала у нее обещание заботиться о Тарге.

Новорожденный принялся криком. Повитуха вытерла руки и отвернулась. На белом, как снег, лице матери остались только глаза. Под ней продолжала расползаться лужа крови. Амага никогда не видела столько.

— Она